Адамьянц Тамара Завеновна
Латентные технологии информационных войн и "двойных стандартов"

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Адамьянц Тамара Завеновна (tamara-adamiants@yandex.ru)
  • Размещен: 16/03/2017, изменен: 27/05/2020. 19k. Статистика.
  • Статья: Политика
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Статья посвящена роли коммуникации в современных социальных и политических процессах и явлениях. Рассматриваются латентные механизмы технологий манипулятивного влияния в информационных войнах. Для создания так называемых Јсмысловых ловушекЋ используется перенос номинаций общепринятых норм и ценностей с одного объекта на другой, создаются негативно окрашенные точки эмоционального влияния, применяется ложная классификация, а также интенция Јвсе плохоЋ. Информационные войны и ситуации Јдвойных стандартовЋ имеют, по мнению автора, моральную поддержку тех, кто, декларируент идеи множественности смыслов, Јсмерти автораЋ и, следовательно, права на произвольные интерпретации. Конструктивные договоренности и взаимодействия (между странами, обществами, культурами и т.д.) невозможны без общезначимых точек отсчета в значениях законов, положений, терминов, в смысловых доминантах обсуждаемых произведений, текстов.
    • Ссылка при цитировании: Адамьянц Т. З. Латентные технологии информационных войн и 'двойных стандартов' // Социологические исследования. 2016. ? 12. С. 123-127.
      Очевидным фактом современных реалий стала резко возросшая, а порой и определяющая роль коммуникации в социальных и политических процессах и событиях. В информационном пространстве разыгрываются глобальные мистерии информационных войн и смысловых противостояний, различающихся не только целями и мотивами, но и особенностями общения с аудиторией: от открытого убеждения, направленного на регулирование и диалог, до манипуляций, использующих все усложняющиеся приемы и способы воздействия на потенциальную аудиторию для достижения желаемой цели. Учитывая вышесказанное, задача социальной науки, ориентированной на стабильность и устойчивость общественного развития и позитивные цивилизационные перемены, - выявить латентные механизмы технологий манипулятивного влияния, а также те неявные, но прочные, как показывает жизнь, опоры, которые обеспечивают им не только выживание, но порой неуязвимость.
      Технологии манипулятивного влияния: как это делается. Современные технологии манипулятивного влияния активно используют "смысловые ловушки" (так называемую полидискурсивность), произвольно внося новые, желательные для манипулятора смысловые оттенки и нюансы в номинации общезначимых норм, ценностей, солидарностей. Например, трансформируется первоначальная суть терминов "свобода слова", "демократия", "гуманизм", "толерантность", "семья", узаконенных на уровне общечеловеческих солидарностей. Мы фактически встречаемся со своеобразным ментальным трюком - переносом обозначения (номинации) исходного смыслового конструкта на обозначение другого смыслового конструкта; при этом переносится не только первоначальное обозначение, но и психологические феномены доверия, одобрения, поддержки [Адамьянц, 2015].
      Для достижения желаемого результата могут создаваться и транслироваться "промежуточные" смысловые конструкты, используемые порой на протяжении длительного времени, исподволь разрушающие стереотипы, ценностные ориентации, модели поведения, и исподволь создающие новые, желаемые для коммуникатора стереотипы (технология длительного манипулятивного влияния, или принцип постепенности, направленный на изменение ключевых для социума представлений, известна как "окно Овертона").
      В числе приёмов, используемых манипуляторами, также оказывается поиск старых и/или создание новых негативно окрашенных смысловых конструктов для обеспечения эмоционального воздействия на аудиторию. Так, смысловой конструкт разрушительного действия, суть которого - стремление посеять враждебность по отношению к братскому народу - утвердился в умах и эмоциях значительного числа современных жителей Украины путем создания и широкого распространения произвольной интерпретации реальных драматических событий в стране Советов при коллективизации, причем не только на Украине. Этот целенаправленно созданный смысловой конструкт оказался своеобразной болевой точкой, для которой к тому же, что усилило его эмоциональное воздействие, нашлось выразительное название - "голодомор". В многолетних атаках на умы жителей Украины этот конструкт выполнял одновременно роль аргумента к декларируемому тезису (о якобы виновности современной России, практически другого государства) и одновременно эмоционально окрашенного фона к новому смысловому образованию, который поэтапно взращивал реальные ростки раздражения и агрессивности по отношению к братскому народу. Свою роль сыграла и двунаправленность вызываемых эмоций: с одной стороны - стимулирование жалости, сочувствия, с другой - обращение к деструктивным сторонам человеческой психики: здесь побуждение к обвинению, осуждению и наказанию сочетается с желанием извлечь материальную выгоду.
      На эмоциональное воздействие рассчитаны и многоходовые вербально не выраженные апелляции к некоему действию (поступку, реакции), которое якобы приведет к благому результату: спасет страну, экономику, культуру, мораль, традиции, народ и т.д. При этом для достижения желаемого результата используются логически не обоснованные или спорные аргументы: социологические, исторические, экологические, экономические, медицинские и т.д. данные, нередко устаревшие или спорные с точки зрения их релевантности, а то и заведомо неверные.
      Распространён также приём, связанный с использованием интенции "всё плохо", которая, как подтверждают исследовательские данные, пробуждает тревожность, беспокойство, недоверие, страхи и прочие негативные ощущения, особенно у групп, не способных к адекватному пониманию механизмов манипуляции. Чтобы прибегнуть к этой интенции, например в процессе дискуссий, используются специально проработанные переходы. Вариант: "зачем обсуждать это" (предмет дискуссии), когда есть более важные проблемы (некие тревожные события или факты, мало относящиеся или даже совсем не относящиеся к предмету дискуссии, но вызывающие эмоциональный стресс и переключающие внимание аудитории). Крайней формой интенции "всё плохо" является грубое экономическое давление - так называемые санкции, которые, тем не менее, по социологическим данным об отношении россиян к власти и к личности президента РФ, могут вызвать совсем не ту реакцию, на которую был расчет.
      В числе практикуемых "ментальных ловушек" можно назвать использование ложной классификации/типологии, при которой в одну линейку (список, перечень и т.д.) попадают к элементы, которые ей соответствуют, и те, которые не соответствуют, но, в угоду манипулятору, оказавшись в одном ряду, принижают (или возвышают) их реальную значимость.
      Отсутствие единого смыслового поля и логически обоснованных доказательств декларируемых тезисов порождает ситуации, служащие катализаторами конфликтов и противостояний. Предыдущую фразу можно построить в другой причинно-следственной связи: для стимулирования конфликтных ситуаций эффективны неопределённости, двусмысленности и двойные стандарты. Для наших же целей важно обозначить взаимосвязь между качественными особенностями предлагаемых аудитории/населению смысловых конструктов, с одной стороны, и происходящими (в мире, социуме, коллективе и т.д.) событиями и процессами - с другой.
      В современном общественном и политическом дискурсе всё чаще звучит мнение о том, что конструктивные договоренности и взаимодействия (между странами, обществами, культурами и т.д.) невозможны без общезначимых точек отсчета в значениях терминов, законов, положений, в смысловых доминантах обсуждаемых текстах. Приведем ответ В.В. Путина на вопрос журналиста В. Соловьева о "рецепте мирового порядка": "Не может быть никакого двойного, тройного толкования, "как вздумается"... Если мы будем руководствоваться подобными волюнтаристскими категориями, не прописанными понятным, ясным, прозрачным и единообразно понимаемым языком, тогда будет хаос" .
      Технологии манипулятивного влияния: секрет неуязвимости. Можно высвечивать скрытые пружины современных манипулятивных приёмов, говорить о нечестности, однако ситуация не изменится, пока они пользуются "бронёй" неуязвимости. Защитой и поддержкой манипуляционных форм коммуникации оказываются развившиеся под эгидой идей постмодернизма герменевтические и близкие им концепции, декларирующие идею множественности смыслов, реально узаконивающие в общественном мнении представление о правомочности произвольных интерпретаций и права интерпретатора на создание любых смысловых конструктов, в том числе направленных на манипулирование.
      Такая тенденция проявилась в 1960-1970-е гг. как реакция на идеи представителей так называемой континентальной философии [Барт, 1994; Деррида, 2007; Фуко, 1994], подвергших сомнению универсальность методов традиционной литературной критики, где объяснение смысла литературных произведений жестко связывались с личностью автора: его биографией, мировоззрением, намерениями. Представители этого направления отталкивались от идей немецкого исследователя Э. Ауэрбаха [Ауэрбах, 1976], предлагавшего освободить библейские тексты от "тирании" толкователей, поскольку такого рода тексты являются "тканью из цитат".
      Общим положением концепций названных авторов и их последователей (чаще используется термин "постстуктуралисты") стало представление о правомочности разобщения целостной ткани любого текста на составные части, сосредоточении анализа на смысловых значениях языка и отдельных фраз, которые, по Барту, видоизменяется при каждом новом прочтении и толковании. Характерно, что с течением времени тенденция к деструкции распространилась на сферу политики, культуры, искусства, образования.
      Оправданная такими концепциями возможность произвольных трактовок и приписывания новых значений и смыслов в дальнейшем позволила обеспечить вольное обращение не только со смысловыми доминантами авторских текстов, но и с материалом исторических событий, реальных фактов. Она стала незримой поддержкой разночтений и "двойных стандартов" в трактовке законов, решений, морально-нравственных норм и ценностей, что вряд ли ожидалось самими мэтрами постструктурализма.
      Речь идет не о прямом, а об опосредованном влиянии научных идей на формы и способы циркулирующей в обществе коммуникации, в нашем случае безотносительно к тому, знакомы ли инициаторы или исполнители смысловых противостояний с идеями постструктурализма или с трудами его основоположников. В любом случае без новомодных концепций, провозгласивших "смерть автора", то есть права интерпретатора игнорировать константные смыслы и значения, не оказалась бы возможной тенденция создания смыслов деструктивного влияния, которых немало в современной социокультурной среде, и, напротив, замалчивания, игнорирования смыслов и научных концепций, ориентированных на диалог, взаимопонимание, конструктивные решения и действия.
      Главными отправными точками современных концепций, поддерживающих идею "смерти автора", является, во-первых, утверждение, что понимание в сфере коммуникации - это приращение новых смыслов и значений, а также утверждение о множественности смыслов, в соответствии с множеством личностных миров (представлений, точек зрения, реакций и т.д.). При этом речь совсем не идет о том, чтобы понять автора или доказать правомочность сделанных выводов об авторских намерениях: такая задача если и ставится, то не в качестве основной, тем более, что инструмент (метод) ее реализации не предлагается. Зато ставится, как знамение времени, задача массового прихода в мир "интерпретирующей" личности [Микешина, 2007].
      В результате в современном социокультурном пространстве выражение: "смыслов должно быть много" - стало "мантрой", которую не устают повторять авторы, пишущие о коммуникации, преподаватели, обучающие коммуникации, а также, что вполне объяснимо, наиболее старательная часть тех, кто такие познания получили. Приведем для иллюстрации ответ, который дала 19-летняя студентка престижного гуманитарного вуза на просьбу сформулировать главное назидание, заключенное в тексте включенной в анкету небольшой притчи: "...нет и не может быть единого ответа на фундаментальные вопросы бытия. На эти вопросы человек может ответить лично для себя, исходя из своих целей...". Ни того, что она отвечает вовсе не на тот вопрос, который был задан, ни степени эгоистичности ответа девушка не заметила. Однако, что обнадеживает, нарисовала рядом симпатичный улыбающийся смайлик.
      В поисках платформы взаимопонимания. Разработанная в рамках российской академической науки диалогическая (семиосоциопсихологическая) концепция социальной коммуникации утверждает и экспериментально доказывает возможность выделения константных интенциональных (мотивационно-целевых) доминант в любом целостном, завершенном коммуникативном акте (материале, произведении, устном выступлении, тексте, фильме и т.д.).
      Согласно основным положениям этой концепции, в любом произведении, материале и т.д. можно выделить иерархически организованную структуру коммуникативно-познавательных программ, ориентированных на авторскую интенцию [Дридзе, 1984], которая, по определению автора этой концепции, является "равнодействующей мотивов и целей общения и взаимодействия людей" [Дридзе, 2000, с. 16]. Для выделения интенции разработан метод интенционального (мотивационно-целевого) анализа. Поскольку процедура строго операционализирована, результат оказывается доказательным и воспроизводимым.
      Именно в авторской интенции кроется смысл коммуникативного акта. Соответственно, понимание в сфере коммуникации - это "смысловой контакт", постижение на ментальном уровне того, что хотел сказать, передать, выразить автор, включая и осознаваемые им цели, и не всегда осознаваемые мотивы, что типично для художественного творчества (или мотивы скрываемые при использовании манипулятивных технологий). Подчеркнем: речь здесь идет не об абстрактной истине в философском понимании термина, а о смысле конкретного коммуникативного акта.
      Понимание, "смысловой контакт", вовсе не предполагает обязательного согласия с автором - речь идет о понимании его целей, мотивов и, следовательно, тех коммуникативных механизмов, которыми он воспользовался: честные ли они, открытые или нет? Для того, чтобы "смысловой контакт" состоялся, в сознании воспринимающей личности должна "выстроиться" виртуальная многоуровневая мотивационно-целевая структура, адекватная той, что латентно наличествует в исходящем от коммуникатора материале (произведении, тексте, информационном посыле). Согласно исследовательским данным, такая ментальная процедура доступна лишь небольшой части аудитории, благодаря природному дару, способностям, таланту (имеется в виду так называемая социоментальная группа адекватного восприятия, ее доля составляет от 13% до 25-30%, в зависимости от степени сложности и особенностей организации воспринимаемого материала) [Дридзе, 1984; Адамьянц, 2009]. Что же касается представителей остальных (и самых многочисленных) социоментальных групп, для них такая процедура без специальных обучающих мероприятий оказывается недоступной. Поэтому именно они в большинстве случаев становятся лёгкой жертвой манипуляторов.
      Как же решена проблема множественности смыслов в семиосоциопсихологической концепции? В самом деле: сколько людей - столько и мнений, столько же вариантов восприятия. Здесь разведены понятия "смысл коммуникативного акта", который константен, поскольку уже овеществился посредством слов, фраз, особенностей их взаимодействия между собой, и "личностные картины мира", складывающиеся в результате восприятия, которых столько же, сколько и людей. Факторов и обстоятельств, от которых эти "картины мира" зависят, множество: возраст, характер, темперамент, жизненный опыт, семейные традиции, социальные нормы, влияние религии, состояние здоровья, мечтания, фантазии... Поэтому смыслов в нашей жизни действительно много: здесь и константные смыслы целостных, завершенных коммуникативных актов; и константные значения общепринятых терминов, определений, символов, знаков; и многочисленные смыслы и значения личностных "картин мира".
      Понимать или интерпретировать: что лучше? Можно ли утверждать, что не только методы и способы общения с аудиторией оказываются в состоянии реального противостояния, но и концепции понимания в сфере коммуникации? Что, с одной стороны, мы имеем обоснование преимуществ диалога с взаимопониманием и, следовательно, честного и открытого убеждения, с другой - отстаивание права на произвольные интерпретации, что приводит к потворству манипуляциям и двойным стандартам?
      Неразрешимые, казалось бы, противоречия между концепциями на разных полюсах представлений о том, что такое смысл, в чем именно заключается понимание в сфере коммуникации и как лучше ориентироваться в коммуникационных процессах, всё же можно разрешить и тем самым способствовать и самим научным концепциям, и оптимальному развитию социальных и политических процессов. Почему бы не приветствовать и навыки адекватного понимания константных смыслов, и навыки интерпретирования (и, следовательно, создания новых смыслов, их "приращения"), ежели, конечно, их различать и не подменять одно ментальное действие другим? Зачем и кому нужно массовое развитие навыков интерпретирования, особенно у молодёжи, без развитых навыков понимания сути того, что становится объектом интерпретирования? Самонадеянность молодых, не подкрепленная умением отличать главное от второ- и третьестепенного и т.д. - не лучший залог социального прогресса [Адамьянц, 2012].
      Почему надо отказываться от того, чтобы адекватно, так, как это и есть на самом деле, понимать текст закона, указа, положения, термина? Зачем "хоронить" автора? Пусть шедевры, которые он создаёт, окажутся понятыми адекватно и после его физической смерти, со всеми его, автора, мотивами, целями, идеями, идеалами, проблемными ситуациями и способами их решения, даже странностями и чудачествами!
      Пусть процветают навыки интерпретирования, умение высказывать самостоятельное мнение, оценки, делать выводы, но - при развитых навыках понимания! Кстати, самые интересные, самые глубокие и мудрые интерпретации, судя по ответам респондентов в наших анкетах, дают именно представители группы адекватного восприятия. В любом случае, информационные войны с манипулятивными технологиями и двойными-тройными стандартами не должны иметь научной поддержки. Декларируемая множественность смыслов правомочна только для личностных картин мира. Необходим диалог между концепциями, уточнение сфер, условий и обстоятельств, на которые правомочны распространяются их положения и методы.
      
      СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
      Адамьянц Т.З. Осторожно - смысловые атаки! // Человек. 2015. ?4. С. 77-83.
      Адамьянц Т.З. Массовое социоментальное развитие: миф или реальная возможность? // Общественные науки и современность. 2012. ? 1. С. 27-38.
      Адамьянц Т.З. Социальные коммуникации. Учебное пособие для вузов. М.: Дрофа, 2009.
      Ауэрбах Э. Мимесис. Изображение действительности в западноевропейской литературе. М.: Прогресс, 1976.
      Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994.
      Деррида Ж. Письмо и различие / Пер. с фр. Д. Кралечкина. М.: Академический проект, 2007.
      Дридзе Т.М. Две новые парадигмы для социального познания и социальной практики // Социальная коммуникация и социальное управление в экоантропоцентрической и семиосоциопсихологической парадигмах. Книга 1. М.: ИС РАН, 2000. С. 5-42.
      Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. М.: Наука, 1984.
      Микешина Л.А. Человек интерпретирующий, или Синергетические и герменевтические контексты образования // Синергетическая парадигма. Синергетика образования. М.: Прогресс-Традиция, 2007.
      Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. Пер. с фр. В.П. Визгина и Н.С. Автономовой. СПб: А-cad, 1994.
      
      
      
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Адамьянц Тамара Завеновна (tamara-adamiants@yandex.ru)
  • Обновлено: 27/05/2020. 19k. Статистика.
  • Статья: Политика
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.