Аннотация: Предисловие к сборнику стихотворений Р.И. Шихонина "Одиночество без тебя"
Поэт в ожидании варваров
Предисловие к сборнику стихотворений Р.И. Шихонина "Одиночество без тебя"
Какое время на дворе -
Таков Мессия.
Андрей Вознесенский
1.
Сборник стихотворений "Одиночество без тебя", принадлежащий перу учителя словесности, лингвиста и филолога Романа Игоревича Шихонина, по своему объему и временному периоду охватывает большую часть жизни этого поэта и писателя.
Писателя, так как несколько последних лет Р. Шихонин был занят созданием уникального прозаического произведения, которое можно было бы назвать образно: "Хождение по мукам российского учителя". Определить эту многомерную педагогическую прозу как "сочинение" - не повернется язык. Это не "фикшн", это педагогика "нон-фикшн", детально документированная, рассказывающая о том, что такое современная российская средняя школа. Или, вспомнив учителя, писателя и философа В.В. Розанова, можно дать этой прозе и другое название: "Сумерки просвещения".
О прозаическом творчестве автора сборника я упоминаю не случайно: Р.И. Шихонин доверил мне поверхностную редактуру и корректуру своего огромного труда, и я, не обинуясь, могу сказать, что между поэзией сборника и неопубликованной педагогической прозой существует явственная корреляция. Все это - "песнь" одной души: ее подъемы и провалы, ее взлеты и поражения, ее сомнения и безапелляционность, ее любовь и ненависть, ее одиночество и неприкаянность.
2.
Датировка стихотворений сборника охватывает более чем 20-летний период творчества автора: первое отмечено январем 2000 г., последнее - апрелем 2021 г.
Многие стихотворения имеют посвящения, преимущественно женщинам. Вероятно, эти особы оставили памятный след в воспоминаниях автора, перекочевав в его стихи. Так и должно быть: хорошо, если поэт помнит дорогих ему людей, ведь посвящения - знак благодарности им. Впрочем, может быть и по-другому, - тогда это знак горечи.
Часто стихам предшествуют эпиграфы. Это стихотворные строки от А. Пушкина до В. Маяковского и Б. Пастернака; от русской народной поэзии до песен рэп-исполнителей; от лекарственных рецептов до кулинарных наставлений. Эпиграфы, как правило, свидетельствуют о кругозоре и культурном уровне авторов текстов. В случае поэта Романа Шихонина можно убедиться, что и то и другое значительно выше среднего уровня.
3.
Стихотворный язык автора таков, каким может быть язык молодого человека первых десятилетий XXI века. Это нужно принять к сведению как неизбежный факт и опыт автора. В частности, соединение артефактов и персонажей массовой культуры с понятиями классической литературы и культуры. Изысканные выражения с философским содержанием соседствуют с грубоватым сленгом, анатомическими подробностями, с обсценной лексикой, - так говорит современная российская улица, без стеснения называющая вещи своими именами.
Поэт говорит о себе в 2010 году:
Я посеял вопросы в каждом осколке души
и теперь собираю ответы
в трясущихся стенах огромного студня,
имя которому - Город.
В липком желе его нравов
каждый день я пытаюсь
себе не найти свободного стула,
но он мне заказан.
Заказано пойло с выдержкой
в истории целых народов.
Похлебка заказана
со вкусом хрустящего сена.
("Я верю")
Так или похоже говорил молодой Маяковский, "крикогубый Заратустра". Р. Шихонин, несомненно, немного подражает своему любимому поэту: таким же языком говорила улица в ранних стихотворениях и поэмах великого футуриста. Соприкосновение с ранним творчеством Маяковского очевидно не только в поэтическом языке. Есть нечто такое, что трудно передать словами, говоря о воздушных путях поэзии. В стихотворчестве двух поэтов, разделенных более чем столетием, можно видеть их нарочитое поэтическое хулиганство, но еще явственнее эта поэзия дышит неприкаянностью, сумеречностью, неуютностью.
Те читатели, которые хотя бы просматривали страницы трагедии "Владимир Маяковский", поэм "Облако в штанах", "Флейта-позвоночник", "Человек", сборников "Я", "Простое как мычание", наверняка обнаружат конгениальность образа мыслей, родственности поэтического чутья обоих поэтов.
В. Маяковский погиб, не дожив 3 месяцев до 37 лет. Р. Шихонин еще не дожил до 37 лет, его талант может обретать дальнейшее развитие, более того, может оказаться на неожиданных для автора тропах и вершинах. Цифра "37" - роковая цифра для русской (и не только русской) поэзии.
4.
Стихотворения Р. Шихонина безрадостны, пессимистичны. И мужественны. Даже в первых, еще юношеских стихах, он задает вопросы, на которые не находит ответа. В 2001 году он спрашивает:
Что за луной,
объектом состраданья,
Те самые страданья?
а может быть покой?
Что за судьбой,
несущей добрый взгляд,
Какой расклад
таишь ты за собой?
("Что за луной...")
Цель поэта - самопознание. В 2007 году он задает вопросы самому себе:
Где начался я и закончусь я где? -
В каком из миров? В какой физике?
В каком из времен? В каком теле?
Как сущность моя родилась и погибнет?
Найду ли я то, что я должен найти?
Познаю ли то, что создал этот мир?
Как быть, если все я обязан забыть,
Иссякнувшись блеском сапфирным?
Что есть справедливость... какая она?
В какой из божественных сил воплотилась?
И... сколько сознаний она создала? -
Зачем превратилась в системную жизнь?
Какая я часть этой самой системы? -
Линейная или парадигматическая?
Какая диффузия какой теоремы
Сознаньями нашими движет, рассчитывает?
("Вопросы к себе")
Эти вопросы же задавали себе другие искатели истины: египетские и вавилонские жрецы и звездочеты, а позднее, по их следам, античные мудрецы от Гераклита и Сократа до Сенеки и Марка Аврелия. Ответов на них нет. Миссия поэта в том и заключается, чтобы спросить. И ждать ответа.
Скептична любовная лирика поэта. В 2010 году он резюмирует в стихотворении, посвященном любимой женщине:
Да, в восхищении свое наслаждение -
можно съязвить.
Да только слова всё это.
Язву души попробуй убрать?
Каждое чувство,
что лезет туда,
раздражает слизистую души.
А... я забыл,
ты же не моя Улица Счастья,
не мой врач.
Ничем не поможешь.
Может теперь мне заставить себя восхищаться и этим?
Забавный бред в моих мыслях.
А я почему-то, глупый, подумал,
Что это верлибр.
("Восхищение")
5.
В 2012 году молодой поэт создает стихотворение "Зрелость" с эпиграфом из В. Маяковского: "Ведь если звезды зажигают - значит это кому-нибудь нужно?", но по содержанию, однако, стихотворение дисгармонично эпиграфу:
Патока дней огрубела - постыдна...
Это не детство ведь - день по шаблону...
В тон моему ежедневному стону
Тянется зрелость - бесследно, уныло.
Как безвозвратно загнили мечтанья -
Так незаметно возникли хотелки.
Ищет, безлико кривясь, минотавра
Моя сомнамбула-жизнь, пустомелка.
("Зрелость")
Стихотворение, название которого взято автором как заглавие ко всему сборнику, несомненно, является самым экспрессивным во всей интимной лирике поэта:
Одиночество - страх - без тебя:
Поклонение дыму и пеплу,
Ржавый отблеск в потухших глазах,
Безразличие в пьяных потехах.
Одиночество - грязь - без тебя:
Нервным криком изодранный рот,
Прозябание в куче говна,
Откровение, ставшее ропотом.
Одиночество - гниль - без тебя:
Облядевшее сердце навеки,
Всеобъемлющая пустота
И кружение мозга в истерике.
Одиночество - ложь - без тебя:
Постоянные глюки сознанья,
Квазиобразность душного пламени
И ублюдская льстивость раскаянья.
("Одиночество без тебя")
Тема взаимного непонимания мужчины и женщины в любовном партнерстве продолжается в стихотворении 2020 года:
- "От чего ты готов отказаться?" -
Ломким голосом мямлит она...
Я стою, пребывая в прострации
Рвущих оползней небытия.
-"А смогу я, оставшись с тобою,
Сохранить своё я хоть отчасти,
Оказавшись твоею арбою
Ради мнимого, хрупкого счастья?"
Перещёлком суставов занявшись,
Я стою и пространство дырявлю...
Краем вижу: нимало не сжавшись,
Не сроднится с отъявленной явью.
Я - в стихи: что-то стряпаю резво
Про логистику к Улице Счастья,
Но, добравшись с тоскою свистящей,
Я прочту: "Тупик имени Бездны".
("От чего ты готов отказаться?")
6.
Два стихотворения сборника, на мой взгляд, являются ключевыми, раскрывающими авторский замысел всего сборника и, следовательно, поэзии Романа Шихонина.
Первое из них написано в 2006 году, его название несколько эпатажно: "Свидригайлов".
Второе - в 2020 году, и его название тоже, с точки зрения поэзии, эпатажно: "Зябрение".
В первом, как видно из фамилии, автор предоставляет слово не самому симпатичному персонажу романа Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание". Монолог Свидригайлова - его попытка объяснить то, что он сделал (самоубийство), но объяснить так, чтобы внимающие ему люди обнаружили и поняли: они никак не лучше его, что будь они на его месте, грубо говоря, в его шкуре, каждый из них мог бы совершить то же самое. Так мог бы говорить другой герой Ф.М. Достоевского: "подпольный человек" из "Записок из подполья". Или еще один пакостник: учитель Передонов из романа Ф. Сологуба "Мелкий бес".
При внимательном и скрупулезном чтении стихотворения "Свидригайлов" обнаруживается нечто полузабытое. Но незабытое.
Это полузабытое - незабытое - философия экзистенциализма, очень популярная в 40-60-х годах двадцатого века, особенно среди французской интеллигенции. Советская, наиболее образованная часть интеллектуалов, узнавала об экзистенциализме из малодоступных книг Ф. Кафки, А. Сент-Экзюпери, Ж.-П. Сартра, А. Камю. И из критических работ советских марксистских философов, таких, как в сборнике "Современный экзистенциализм", 1966 г.
Р.И. Шихонин вряд ли хорошо знаком с постулатами этого учения. Но он интуитивно передал в монологе персонажа "Преступления и наказания" то главное, что было квинтэссенцией этой философии: проблему выбора:
Теорийку эту слыхал от юнца,
Что борется аж до сих пор сам с собою?:
Возможно и сыну убить отца,
Но ежели Правда затребует кровь.
И я вот считал себя вправе решать,
Считал себя вправе смеяться,
Смотрел, как умеют девицы рыдать,
Подыгрывать мерзким лобзаньям, старческим.
Я великодушный и бес -
Но если учитывать, что людям надобно;
Себе ж я беру только сладости патоки,
А вам подарю, что спросили с небес.
<...>
Рождались убийцами, наполеонами, -
И не было выбора - были, кем надо,
И что ж человечно для этой-то особи,
Решившей разруливать дикое стадо??!
И я не пошел до конца в своей вере,
Влюбившись отчайнно в витающий призрак,
И пусть в неприличной и дерзкой манере
(До манер ли уж тут?) Но я сделал выстрел...
Стихотворению "Зябрение" предпослан эпиграф из книги "Современная техника обработки рыбы", объясняющий данный термин. Это разделка и обработка рыбы, делающая ее пригодной к употреблению в различных видах.
Этом, не очень эстетическому процессу, автор уподобляет некую молодежную тусовку:
В одной из квартир необъятной страны
На стульях, обитых жаккардом, за столиком
Ребята сидели, забыв про часы, и
О чем-то весьма сердобольно глаголили.
Один представлял себя рыбой в тарелке,
Готовой как закусь для царственной трапезы,
Помимо вокруг суетились беспаузно
Стальной человек, размышляющий мелко,
Прекрасная Ж с голоском кофемолки,
Бесчувственный М с перееханным сердцем
И добрый хозяин, любитель настолок
И прямо, как Ленский, с душой геттингенской.
Эти ребята явно выглядят как рыба, оказавшаяся на разделочном столе, но каждый ведет себя по-своему. Объединены они просмотром новогодней телепрограммы с неисчезающей "Иронией судьбы...", в которой фраза Ипполита, ставшая почти афоризмом: "Какая гадость эта ваша заливная рыба!" - подразумевается как должное.
Стихотворение насыщено штампами массовой культуры. Это фон вечной пошлости, которую насаждает государственное ТВ. Пошлость во всем, в том числе и в любовных отношениях. То есть автор демонстрирует на самом рутинном событии, как подвергается оболваниванию, зябрению среднестатистические жители российского города. Впрочем, не только города.
В моем восприятии "Зябрение" перекликается со знаменитым стихотворением Т.С. Элиота с его ироническим рефреном:
В гостиной дамы тяжело
Беседуют о Микеланджело.
Но как отличается английское общество 1916 года от российского общества 2020 года! Ведь тогда дамы о Микеланджело, а не о рыбе беседовали.
Трагический чудовищный выбор Свидригайлова - и комическая пошлость "Сердобольно глаголющих ребят", которых "зябрят", - вот опорные конструкции современной России, какой она видится автору.
Эта трагедийно-протестующая тема, очень близкая поэтике раннего В. Маяковского, проходит через все творчество Р. Шихонина, представленное в сборнике. Отсюда и его безысходность, крайняя степень безыдеальных, "беззвездных будней", где нет места душе поэта.
7.
Напомню, что все представленные автором стихотворения сборника "Одиночество без тебя" написаны в период с 2000 по 2021 годы. Время пребывания власти президента Путина. Время жизни одного поколения.
В пьесе Е. Шварца чудовище, повелитель города, накануне поединка с Ланцелотом "беседует" с рыцарем о своих подданных горожанах:
"Дракон. Вранье, вранье. Мои люди очень страшные. Таких больше нигде не найдешь. Моя работа. Я их кроил.
Ланцелот. И все-таки они люди.
Дракон. Это снаружи.
Ланцелот. Нет.
Дракон. Если бы ты увидел их души - ох, задрожал бы.
Ланцелот. Нет.
Дракон. Убежал бы даже. Не стал бы умирать из-за калек. Я же их, любезный мой, лично покалечил. Как требуется, так и покалечил. Человеческие души, любезный, очень живучи. Разрубишь тело пополам -- человек околеет. А душу разорвешь - станет послушней, и только. Нет, нет, таких душ нигде не подберешь. Только в моем городе. Безрукие души, безногие души, глухонемые души, цепные души, легавые души, окаянные души. Знаешь, почему бургомистр притворяется душевнобольным? Чтобы скрыть, что у него и вовсе нет души. Дырявые души, продажные души, прожженные души, мертвые души. Нет, нет, жалко, что они невидимы.
Ланцелот. Это ваше счастье.
Дракон. Как так?
Ланцелот. Люди испугались бы, увидев своими глазами, во что превратились их души. Они на смерть пошли бы, а не остались покоренным народом. Кто бы тогда кормил вас?
Дракон. Черт его знает, может быть, вы и правы. Ну что ж, начнем?
Ланцелот. Давайте.
Дракон. Попрощайтесь сначала с девушкой, ради которой вы идете на смерть. Эй, мальчик!"
Перед смертью отрубленные Ланцелотом головы дракона резюмируют:
"И на площади появляется Ланцелот. Он стоит на ковре-самолете, опираясь на погнутый меч. В руках его шапка-невидимка. У ног музыкальный инструмент.
1-я голова. Ты победил случайно! Если бы я ударил второй правой...
2-я голова. А впрочем, прощай!
3-я голова. Меня утешает, что я оставляю тебе прожженные души, дырявые души, мертвые души... А впрочем, прощай!
2-я голова. Один человек возле, тот, кто убил меня! Вот как кончилась жизнь!
Все три головы (хором). Кончилась жизнь. Прощай! (Умирают.)
Ланцелот. Они-то умерли, но и мне что-то нехорошо. Не слушаются руки. Вижу плохо. И слышу все время, как зовет меня кто-то по имени: "Ланцелот, Ланцелот". Знакомый голос. Унылый голос. Не хочется идти. Но, кажется, придется на этот раз. Как ты думаешь? - я умираю?"
(Е. Шварц. Пьесы. Л. 1972// Дракон. с. 308-309, 325)
Да, когда живешь в окаянные годы самовластья, Душу трудно сохранить не изуродованной, а Ланцелоты являются раз в сто лет. В эти года Р.И. Шихонин живет, работает творит. Вопрос: какой может быть в дни сумерек и затмений поэзия человека, не утратившего честь и совесть?
Ответ: такой, какой она представлена в сборнике Романа Шихонина. Она должна быть такой. Эта поэзия есть материализованная amor fati - любовь к року. Amor fati - центральный тезис философии Фридриха Ницще. Позволю себе процитировать текст страницы своей давней книги "Элитарная концепция пайдейи в философии Фридриха Ницше: опыт философского исследования". М. 2010, с. 196-197: